Он [Семен Гудзенко] был смелым и удивительно чистым; перед смертью он не оробел; а в литературной среде на первых порах выглядел смущенным подростком. Расскажу об истории с двумя строками, которые я привел выше:
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Редактор потребовал замены. Гудзенко послушно написал:
Ракеты просит небосвод
И вмерзшая в снега пехота.
И вмерзшая в снега пехота.
Я его спросил, при чем тут небосвод, он виновато улыбнулся: «Что я мог сделать?..» (Прошло пятнадцать лет. Гудзенко умер, и в издании 1956 года появился новый вариант столь же нелепый: «Тяжелый сорок первый год и вмерзшая в снега пехота» — как будто солдат, которому кажется, что он притягивает мины академически размышляет: год тяжелый. Только в 1961 году, после того как начала оттаивать вмерзшая в снега поэзия, восстановили подлинный текст.)
Комментарий к этому тексту дополняет сведения Эренбурга: «...однако в изд. 1971 г. (Гудзенко С. Завещание мужества. — М., Мол. гвардия) снова было напечатано «Ракету просит небосвод», и лишь в изд 1977 г. (сост. и подг. текста Л. Лазарева) подлинный текст был вновь восстановлен (Там же. С. 545).