Вполне согласен, что это предисловие нужно писать кратко и просто, по памяти и первому чувству, без особых выписок и цитат (т.е. не строить его на выписках и цитатах). Немногие критики и рецензенты (меня они не баловали, хотя и никогда не бранили), которые брались обо мне писать, почему-то считали необходимым называть меня «путешественником, исходившим землю», «охотником» и т. п. Все это неверно и несправедливо, так же несправедливо подверстывать меня к Пришвину, к Паустовскому или даже к Арсеньеву. Вы, пожалуй, первый поняли (да вот во время оно понял Бунин), что душа моя в русской деревне. От усадебной тишины (ныне уже не существующей) моя лирика, связывающая меня с «большаком» русской классической литературы: с Аксаковым и Тургеневым. Как-то Вы сами удачно проговорились, что я — в моей писательской судьбе — как последняя береза на русском забытом большаке. Не велико выросло дерево, но все же росло у русского большака.
Я понимаю, что трудно об этом писать. Да и что мне Вам подсказывать? Вы видите и чувствуете лучше меня.