Пришел на работу, меня уже ищет Галанов. Что стряслось? Захватываю на всякий случай верстку Гамзатова [его «Мой Дагестан»]. Хотя скорее всего могло быть самое неожиданное.
Так и оказалось. «Снимайте Адамовича [из анкеты авторов журнала]. Только не думайте, что из-за фамилии Солженицына». — «Тогда почему?» — «Наш совет. Вы можете ему сослужить плохую службу».
Непонятно.
Оказалось, звонили из ЦК Белоруссии, советуют, просят снять. Почему? Опять неясно. Наверное, как всегда, Адамович где-нибудь что-нибудь сказал. Перед студентами. Акция по отношению к Адамовичу неожиданная. Ведь в подборке остается более «опасный» Быков. Иди пойми. У Быкова как раз и упоминание «Одного дня» Солженицына и «Кузькина» Можаева. Его выступление архиостро и смело. Но об этом отдел уже не думает. Плохие шахматисты играют именно так: спасая пешку, подставляют ладью. Называется это по-разному. В данном случае это называлось «престижем».
— Престиж, — сказал Галанов, когда снова зашла речь о Солженицыне и о том, что его всюду вычеркнули, оставили только в одной статье, у Быкова.
— Но ведь политика должна быть выше престижа, — сказал я.
— Посмотрите, однако, и в международной политике престиж — главное, — ответил он.
Я возразил, что Ленин, когда речь шла о Брестском мире, меньше всего думал о престиже, а о политике. Но такого рода замечания обычно как-то не замечаются. И ведь престиж надо понимать по-разному. Вряд ли на пользу нам продолжающаяся история с Синявским, которую можно было давно погасить.