Что ему [О. Cенковскому] мешало оставить в покое пять слов, заключающих встречу с Суворовым: И Прага, залитая кровью, курилась? Это и коротко, и картинно. Как же он разжижил это? И Прага курилась, залитая кровью защитников. Этот урод не понял, что слово курилась на конце периода есть последний мах кисти живописца, следственно, в нем и вся сила периода.