О фактических и языковых ошибках в журнале «Звезда»

Л. Раковский пишет в «Часах» [Звезда. 1926. № 6. С. 92–121]: «У Кивы на левом глазу гляделось бельмо. Для своей же матери он был красивей всех детей на свете. Ни за какие бриллианты и золото не рассталась бы она с этим бельмом Кивы». Какая чепуха, не правда ли? Далее: «Мальчишки взбирались по оглоблям бочек на крышу». Читатель вправе думать, что автор не различает обруча от оглобли. «Кива принял ее рассказ многозначительно»? «Кива сидел плечом к плечу». «Стойковые лошади»? Иногда кажется, что Раковский подражает Фридману (в «Менделе Маранце»). В общем, он пока только рассказчик анекдотов, который хочет, но не может быть остроумным. А его язык, это, — как пишет один из редакторов «Звезды» Зонин [в № 6 «Звезды» за 1926 г.], — «огромный минус, который через пару лет сведет на нет все наши плюсы».

Вообще в «Звезде» пишут плоховато. Утешаешься тем, что это всюду и всеми. Примеры: Пильняк: «рис, так же как и хлеб, может вариться различными способами». Шагинян: «подливки, поджаренные на сковородках». Она же: «Гёте думал, должно быть, о буковом лесе, когда писал „Лесного царя“». И. Молчанов, поэт: «Верней клади ступень ноги». У меня таких выписок — десятки.