...Мне случилось глупо взбелениться при чтении знаменской верстки в редакции. Я увидел приделанный к концу моей статьи закавыченный абзац из ждановского доклада. Всю свою недолгую жизнь критика я успешно держался зарока — не цитировать речи вождей и официальные документы. Это была не фига в кармане, а нормальная гордыня желающего разговаривать своими голосовыми связками профессионала. Было в этом и немножко брезгливости. Словом, я замахнулся над версткой цветным карандашом. Сергей Иванович [Вашенцев] мягко перехватил мою руку:
— Те-те-те-те... а что вам, собственно, не нравится?
— Стилистически нехорошо! — беспартийно ответил я.
— Зато как хорошо политически! — подмигнул он, и в одну седьмую голоса объяснил, что «дорогой вы мой, есть указание (глаза к потолку) почаще цитировать тексты (снова — глаза к потолку)...» и уже в одну четырнадцатую голоса — «сталинские, ждановские, этцэтэра, только это антр-ну!».
И еще я услышал такое же оправдание похожего казуса в редакции «Пограничника», где беззастенчиво подрабатывал критическими обзорами. Тоже милый, но не вялый, тоже выпивоха, но не добряк, тоже интеллигентный, но не до иронических высот «этцэтэра» и «антр-ну», недавно вспомнившийся Лева Линьков однажды пьяновато-виновато сказал мне, что «не мог не вставить про Зощенку»:
— Пойми ты, старик, есть указание... (и тоже глаза к потолку — все к тому же, надо всеми нависшему потолку).
А вставил он мне расхоже-гадкую фразу, по счастью — не цитату, и это позволяло ему побожиться, что после визы начальства он ее снимет. Начальство же как раз за ту вставку особо его похвалило. И ясно, что снять ее он не мог...