«У нас не такие глупые дети, как думают наши взрослые издатели и родители»

— Что происходит сейчас с переводами [детской] литературы?

— Происходит очень мало чего. Выходят в большом количестве справочники и энциклопедии, которые тоже сейчас считаются детской литературой. Есть небольшое количество спама, то есть дешевых подростковых ужастиков — не очень много, но есть. И еще есть стабильное количество переизданий классики, а постоянного издания современной детской литературы у нас нет. Существует закон: ребенок ищет книгу про себя. Особенно — ребенок старше двенадцати лет. А для этого возраста вообще книжек нет. Во всем мире для детей этого возраста существует большое количество литературы, но у нас она неизвестна. Есть, конечно, исключения, например, замечательная книга Даниэля Пеннака «Собака по имени Пес». Мы с Юлианой Яковлевной Яхниной продолжаем в издательстве «ОГИ» серию «Книжки на вырост», но это очень непростое дело. Тезис, в котором уверены все издатели, что нельзя с ходу раскрутить незнакомое имя, к счастью, оказался несправедлив. Если книга хорошая, как «Чудаки и зануды» Ульфа Старка, то такое издание идет на ура. У нас не такие глупые дети, как думают наши взрослые издатели и родители.

— А чем чревато такое бедственное положение?

— Чревато оно большими неприятностями. Такая лакуна не так безопасна, как кажется. У нас в СССР был чуть ли не самый большой процент переводной литературы. Теперь же у нас нарушены традиции писания для детей. Экспорт хорошей качественной литературы необходим для воссоздания своей. Я регулярно провожу семинары по всей стране, от Камчатки до Мурманска, и знаю, насколько библиотекам не хватает хороших книг. Иногда сталкиваешься с тем, что, собственно говоря, нет и переводчиков, способных переводить детскую литературу, хотя школа переводческая у нас по-прежнему высокая. Литератор для детей у нас сейчас вымирает как профессия. Издатели мало заинтересованы в новых именах; обществом, во всяком случае самими детьми, детские книги востребованы, но к этим требованиям никто не прислушивается: нет государственного заказа.

— Но ведь есть единичные положительные примеры?

— Да, и они на виду, именно потому, что они единичные. Дело ведь не только в том, что переводов вообще выходит мало, дело еще и в их качестве. Честь и хвала нашему читателю, который плохие переводы не принимает. Не был принят у нас новый, буквалистский перевод Карлсона, не принял наш читатель в итоге плохой перевод Гарри Поттера, чему свидетельство появление интернетовских версий. Прекрасно, что у нашего читателя появилось чувство языка и что он высказывает свое мнение, с которым все-таки необходимо считаться.

— А что делать? Какой план спасения?

— Я как библиотекарь уповаю на мировой опыт. Самым крупным заказчиком всегда были библиотеки. Если бы у нас существовал библиотечный коллектор, который бы мог заказывать тысячу или хотя бы пятьсот экземпляров, это, конечно, очень стимулировало бы издателей. Вообще от мудрой системы книгораспространения очень многое зависит. И еще просто необходима информация о том, что происходит в мире, возможно, публикация отрывков из книг, которые бы показывали, что существует иная литература.

— Зарубежная?

— К переводной литературе я также отношу и литературу на языках народов России. При тех страшных конфликтах, которые происходят у нас в стране, кто из наших детей, да и взрослых тоже, знает, например, что такое мусульманская культура? Мы не можем их понять, этих пресловутых людей кавказской национальности, потому что мы про них никогда нигде не можем прочесть. А я прекрасно помню дореволюционную книгу, которая описывает путешествие девочки из Санкт-Петербурга во Владикавказ. Это книга, которая с большим уважением показывала все народы, населяющие Российскую империю. Так что отсутствие переводных книг — это куда серьезнее, чем просто отсутствие литературы, которой дети могли бы забавлять себя в свободное время. Это более глобальная проблема.

— С какими еще жанрами и сегментами у нас проблемы?

— Если очень капризничать, то можно сказать, что у нас полностью отсутствуют книжки-картинки. И это при том, что у нас есть прекрасные книжные иллюстраторы. О нашей книжной графике никто не пишет и не разговаривает серьезно. А во всем мире есть признанный жанр книжки-картинки, созданной художником и автором вместе, а иногда одним только художником. Это очень доходчивая и эмоциональная форма, а еще это знакомство с искусством, первая встреча с ним.

— Но есть свет в конце туннеля?

— Я все-таки оптимист, думаю, что это должно рассосаться. Еще пять лет назад человек, который заговаривал о переводах детской литературы, выглядел просто белой вороной. Такой человек и сейчас вызывает раздражение, потому что есть ура-патриотическая установка. Но дорогу осилит идущий. Сейчас появляется интересная критика детской литературы. Не так давно я прочитала в «Русском журнале» статью про серию, которую выпускает наша библиотека вместе с издательством ОГИ, это серия переводных книг о детях с проблемами, то есть о нездоровых детях. И это не просто хвалебная статья, а серьезное размышление о том, что вот и такой литературы у нас нет.

— А кто пишет про детские книги?

— Поскольку их нет, то почти никто и не пишет. Иногда пишет Мария Порядина. Андрей Немзер иногда пишет. Об истории детской книги пишут Нина Михайловна Демурова и Лев Владимирович Гопман, о русской литературе пишет Арзамасцева, ваша покорная слуга пишет. Но все равно нас очень мало. Много проблем. Кстати, купить права на детскую книгу тоже проблема. Какое-то время они были очень дешевы. А с появлением Гарри Поттера детская книга стала выгодным товаром, и цены на права подскочили.

— Есть ли у нас школы детского перевода?

— В настоящее время нет. Я знаю, что раньше, лет десять назад, были литературные семинары, которые вел покойный Юрий Коваль, там учились многие современные писатели. Но сейчас этого нет. А гонорары за переводы настолько низкие, что на них нельзя прожить. Поэтому профессиональный переводчик детской литературы просто не выживет. К тому же он должен еще следить за страной, с языка которой он переводит, знать культуру своей «второй родины».

— Кто, на ваш взгляд, сейчас лучше всего переводит для детей?

— Есть прекрасные переводчики, такие, как Марина Бородицкая, Григорий Кружков. А дальше уже начинаются проблемы. Павел Френкель, человек, который перевел с немецкого книгу Кристины Нёстлингер «Долой огуречного короля», сейчас, к сожалению, не переводит, Виктор Лунин, переводчик с английского, сейчас больше занимается взрослыми книгами. Стреблова из Петербурга — старый, маститый переводчик, у нее получаются прекрасные детские книги.