Каков, между прочим, Погодин и какую штуку он со мною сыграл вновь! Я воскипел негодованием на Бецкого за помещение моего портрета, и надобен же такой случай: вдруг сам Бецкий является из Харькова во Франкфурт для принятия от меня личного распекания. От него я узнаю, что Погодин изволил еще в прошлом году приложить мой портрет к «Москвитянину», самоуправно, без всяких оговорок, точно как будто свой собственный, между тем как из-за подобных историй у нас уже были с ним весьма сурьезные схватки. И ведь, между прочим, пришипился, как бы ничего не было (и никто из моих приятелей меня об этом не уведомил!). Я не сержусь теперь потому только, что отвык от этого, но скажу тебе откровенно, что большего оскорбления мне нельзя было придумать. Если бы Булгарин, Сенковский, Полевой, совокупившись вместе, написали на меня самую злейшую критику, если бы сам Погодин соединился с ними и написал бы вместе всё, что способствует к моему унижению, это было бы совершенно ничто в сравнении с сим. На это я имею свои собственные причины, слишком законные, о чем не раз объявлял этим господам, и чего, однако, не хотел им изъяснять, имея тоже законные на то причины. Такой степени отсутствия чутья, всякого приличия и до такой степени неимения деликатности, я думаю, не было еще ни в одном человеке испокон веку. Написал ли ты в молодости своей какую-нибудь дрянь, которую и не мыслил напечатать, он чуть где увидел ее, хвать в журнал свой, без начала, без конца, ни к селу ни к городу, без с[просу], без позволения. Точно чушка, которая не даст [.......] порядочному человеку: как только завидит, что он присел где-нибудь под забор, она сует под самую [......] свою морду, чтобы схватить первое [.....]. Ей хватишь камнем по хрюкалу изо всей силы — ей это нипочем. Она чихнет слегка и вновь сует хрюкало под [......].
В комментарии к этому письму в т. 12 Полн. собр. соч. сообщается: «Литография П. Зенкова с портрета Гоголя работы А. А. Иванова была приложена к № 11 «Моcквитянина» за 1843 г. Опубликование портрета Гоголя в «Москвитянине» без его разрешения привело к новой длительной ссоре между Гоголем и Погодиным и к прекращению переписки между ними до 1847 г. Причины, заставившие Гоголя протестовать против опубликования его портрета, изданного Погодиным с чисто коммерческой целью, чтобы увеличить тираж «Москвитянина», Гоголь изложил в двух письмах к Шевыреву, из которых до нас дошло только одно, от 14 дек. н. ст. (см. ниже текст 1586). «Позднее Гоголь вернулся к этому вопросу в статье „Завещание“ в „Выбранных местах из переписки с друзьями“. Гоголь не хотел, чтобы его портрет был опубликован раньше окончания им „Мертвых душ“, и предназначал деньги, вырученные от продажи своего портрета, в помощь А. А. Иванову и Ф. И. Иордану» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. Л.; М., 1952. Т. 12. С. 657).