Если бы Вукол Михайлович [Лавров, издатель журнала «Русская мысль»] думал целый год, чтобы придумать, чем меня изобидеть, он не придумал бы ничего лучшего, как разбить «Переходный характер» на две книжки. Я волновался до того, что заболел. Ночь не спал. Ведь статья только цельной и имеет смысл. Ну, как мысль разбить на две половины? Неужели Вукол Михайлович думает, что лучше давать читателям отрывки и лоскутки, чем цельное. Да ведь и нас, авторов, хотя бы поберегли, то от урезываний, то от отрезываний... Мысли у меня были очень злые, даже намерения явились решительные, потому что я чувствовал себя очень обиженным (и теперь обижен и останусь обижен), но утром поуспокоился и злых мыслей теперь писать не стану. Но попрошу вот о чем. Если нельзя поместить целиком «Переходный характер» в марте, то поместите целиком в апреле. В статье всего 2 ½ листа. Воспоминания Максимова были больше и шли целиком. За что же мои-то разбиваются! Если же редакция на напечатание целиком не согласна, то я попрошу возвратить мне статью. <...> Конечно, это дело редакции. А для меня ясно, что или прошла пора моих воспоминаний, или что плоха статья. В таком случае ее лучше всего не печатать, чем еще больше портить разбиванием.