О порочности количественной оценки работы издательства

Главное — качество книги

В центре внимания (по крайней мере, в отраслевых издательствах) в настоящее время стоит борьба за объем, а не за качество книги. Как это ни странно, издание всей производственной литературы, согласно действующей системе, подчиняется одному — погоне за количеством листов. Общей «единицей оценки» является «издательский лист». По числу листов в книге платят гонорар, устанавливается штат редакторов. Норма выработки редактора также выражается в отредактированных им листах. Деятельность отдельных редакций, как и всего издательства, прежде всего оценивается по количеству и объему изданных книг. Количество листов — ведущий показатель доводимого до издательства плана, и Главиздат требует прежде всего выполнения этого показателя.

Такой подход наносит большой вред книгоиздательскому делу: он способствует появлению раздутых, пухлых по объему книг.

Покажем это на примере. Два агронома (не будем называть их фамилий) почти одновременно представили в Сельхозгиз одинаковые по объему (12–15 листов) рукописи об опыте их работы в колхозах. Обе рукописи оказались по содержанию хорошими. Но как одна, так и другая были чрезмерно разбухшими и в целях улучшения их требовали значительного сокращения. Один из авторов вместе с редактором лишь слегка «причесали» рукопись, и книга вышла рыхлой, загруженной ненужным материалом. Ее объем составил 12 листов. Второй агроном вместе с редактором отнеслись к делу более серьезно, и в итоге объем книги, без ущерба для содержания, был сокращен до 4 листов. Вторая книга оказалась более интересной и удобной для пользования. Но зато автор, сокративший свою книгу, получил гонорар в три раза меньший, чем первый. У редактора, больше поработавшего над сокращением книги, оказалось готовой продукции в три раза меньше, чем у редактора, не потрудившегося над улучшением рукописи. В результате сокращения рукописи редакция должна была подготовить новую рукопись, иначе план оказался бы не выполненным.

Из этого примера ясно, что ни автору, ни редактору, ни издательству не выгодно сокращать объем рукописи. Личные интересы работников здесь вступают в противоречие с общественными. Поэтому многие рукописи не сокращаются, а разбухают. Очень страдает от этого наша учебная литература. Известно, как непомерно велики по объему некоторые пособия для студентов.

Оценка работы по количеству листов ведет ко многим серьезным последствиям. Известно, что рукопись рукописи рознь. Некоторые из них (например, о передовом опыте, справочники, учебные пособия) требуют для подготовки больше времени, творческого труда. И вот та редакция, которая выпускает эти наиболее актуальные, но вместе с тем и более сложные книги, всегда оказывается в худшем положении. Именно оценка работы издательства только по листажу является основной причиной недостаточного выпуска справочной литературы и действительно хороших книг о передовом опыте. Сельхозгиз уже десятки лет не издает справочника агронома, справочника зоотехника, справочника директора МТС и многих других необходимых справочников, хотя за последние годы объем выпускаемой сельскохозяйственной литературы в стране увеличился (в издательских листах) в несколько раз.

В довоенные годы, когда работа издательства не была подчинена задаче выпуска максимального количества листов, делали так: надо было, например, издать справочник директора МТС объемом 40 листов. Для этого выделялась группа редакторов в 4–5 человек, и эта группа, освобожденная от всякой другой работы, в течение года готовила книгу. Сейчас издательство сделать этого не может, ибо по существующим нормам группа редакторов в 5 человек должна в течение года выпустить минимум 400 листов. А на справочник в 40 листов можно выделить одного редактора, и только на 6 месяцев. Между тем хорошо подготовленный справочник в 40 листов подчас гораздо нужнее, ценнее, полезнее для читателя, чем 400 листов какой-либо другой литературы.

С первого взгляда такие рассуждения кажутся порочными, они вроде направлены против повышения производительности труда редактора, которая сейчас определяется количеством подготовленных им издательских листов. Но так ли это? Разве ценность изданных книг можно определить объемом? Разве это не близко к представлению, что талантливость писателя определяется количеством написанных им книг? Во всяком случае, с точки зрения читателя, такой показатель производительности труда не выдерживает никакой критики, он противоречит его интересам.

В книгоиздательском деле, как нигде, применим ленинский принцип «Лучше меньше, да лучше». Но действующая сейчас система преследует другое. Из-за необходимости сдать определенное количество листов в тот или иной отрезок времени (месяц, квартал, год) в издательствах очень часто торопятся отредактировать сырую, недоработанную рукопись. С точки зрения [интересов] дела ее надо было бы обязательно вернуть автору на доработку. Бывает, что и тематика такой рукописи зачастую совершенно неактуальна и с ее изданием можно было бы подождать. Но какая-то ранее намеченная к сдаче (обычно более актуальная) рукопись неожиданно сорвалась, и вот взамен ее из шкафов достается другая, менее нужная, недоработанная, и редактор сидит и латает ее наспех, чтобы к концу года сдать в производство и выполнить план по листажу.

Все оригинальное, что способно вызвать обсуждение и даже, может быть, споры, все не укладывающееся в инструкции и общепринятые положения оказывается при этом вычеркнутым, ибо думать, проверять, обсуждать некогда: надо выполнить план по листам. В итоге план сдачи рукописей выполнен, заведующий редакцией, а за ним и издательство получают похвалу. Что скажет читатель, издательство не узнает, да это для него и не суть важно. Так появляются серые, мало нужные книги.

Ярким показателем существующей в издательствах погони за количеством в ущерб качеству является их неритмичная работа. Если авралы вредны для любого предприятия, то в издательстве, творческом, идеологическом учреждении, они совершенно недопустимы. А между тем здесь они процветают больше, чем где-либо. Издательство иностранной литературы, например, в IV квартале 1955 года сдало почти 50 процентов годового плана. Такое же примерно положение и в Гостехиздате. Сколько приказов издал Главиздат о ликвидации штурмовщины, а толку нет! Приказы мало действуют, ибо корни авральной работы — в погоне за выполнением плана по листажу, в том, что за последнее время привыкли рассматривать издательство как обычное предприятие, не учитывая особенностей этого прежде всего идеологического учреждения.

Существующая система мешает издательствам стать творческими организациями, отрывает их от читателя. Полистная оплата нерациональна, экономически нецелесообразна. Подсчитано: если бы удалось за счет лучшего, более сжатого изложения сократить средний размер выпускаемых книг хотя бы на один печатный лист, это высвободило столько бумаги, сколько ее необходимо для выпуска 120 миллионов экземпляров книг! Почему бы не изменить систему оценки работы издательств, сделать главным оценочным показателем качество книги? Можно утверждать, что сразу все изменится: заработают секции, редакционные советы, установятся тесные связи с читателями, будут организованы конкурсы.

Конечно, не надо думать, что в издательствах и сейчас не борются за качество книг. Но почему наиболее добросовестные авторы и издательские работники должны находиться в худшем положении, если они сокращают рукописи, больше затрачивают труда для того, чтобы сделать книгу лучше, доходчивей? Ведь если поощряется пухлая книга, если в пример, как хороших работников, ставят тех, кто гонится за листами, а тех, кто дает одну хорошую книгу вместо двух плохих, постоянно упрекают, то поневоле создается почва для ищущих легкой, спокойной жизни.

У всех людей есть хорошие и плохие черты. Сейчас в книгоиздательском деле порядки таковы, что поневоле поддерживаются плохие черты и глушатся хорошие. Самый добросовестный человек выполняет только то, что с него спрашивают вышестоящие организации. И раз с него спрашивают прежде всего листы, то поневоле энергия направляется в первую очередь на количество, а главное — качество книги — отодвигается на второй план.