О возвращении редактору его изначальных прав и функций в редакционно-издательском процессе первыми заговорили «верха», то есть руководство Госкомиздата СССР. Родилось словосочетание — «директор книги», которое, может быть, в силу своей условности пока еще плохо приживается в издательствах. Но дело не в словах. Плохо приживается само понятие, суть, его составляющая.
В последние десятилетия вольно или невольно в сознание редактора внедрялась мысль, что он всего лишь «винтик» в издательском деле — с правами пусть грамотного, квалифицированного, но все же лишь литправщика рукописи. И как-то забылось, что редактор — это действительно ключевая фигура редакционно-издательского процесса (во всем мире так!), что это прежде всего фигура, без которой книга состояться не может. Множество приказов, распоряжений, рапортичек, норм, графиков и т. д. сводили на нет его подлинную, творческую роль, роль человека, который формирует мировоззрение, этические, эстетические взгляды, общественную мораль и т. п., а если говорить о научно-технической литературе, то он участник, и далеко не последний, научно-технического прогресса общества.
И вот пришла пора вернуть нашему отечественному редактору его истинные, такие же, как во всем мире, права и функции. Какой в этом случае будет роль редактора, например, научно-технической литературы?
Специализируясь на довольно узкой проблематике, прекрасно в ней ориентируясь и отлично зная «свой» контингент потенциальных авторов-специалистов, он заказывает определенную книгу на определенную тему определенному автору. Он начинает работу над книгой с момента, когда ее еще нет в природе, и заканчивает выпуском в свет. А в идеале — заботится и о дальнейшей судьбе своего детища, активно содействуя его распространению (как это делается за рубежом). Компетентность редактора — гарантия высокого качества книги, включая ее актуальность и необходимость потребителю именно сегодня. У такого редактора возможность выпуска «проходных» книг практически сведена к нулю, ибо он сам себе и главный редактор, и директор. Он — издатель книги.
Заманчиво звучит, не правда ли? И по сути — бесспорно. Ну, кто возьмется спорить с таким резонным положением — в теории? А на практике? Ох, как непросто у нас все оказывается на практике! Казалось бы, редактору «развязали» руки — «твори, выдумывай, пробуй», проявляй инициативу...
Однако мы ошиблись бы, если бы стали утверждать, что все редакторы с одинаковым восторгом встретили новые веяния. Хотя мне известны и очень сильные редакторы, которые и раньше, а не только сейчас, проявляя свой незаурядный редакторский талант, становились организаторами книг, их фактическими создателями — я имею в виду некоторых редакторов научно-популярной литературы издательства «Советская Россия». Но все же это скорее исключение. Несмотря на исходящие из Госкомиздата СССР приказы (опять приказы!) и постановления, этого декларированного «сверху» расширения прав и функций издательских редакторов оказалось недостаточно, чтобы достигнуть намеченной цели. Нынешнее поколение редакторов, слишком воспитанное на традициях последних десятилетий, не готово, не чувствует в себе сил и возможностей принять на себя эти высокие общественные обязанности. И не случайно у большинства из них, привыкших к работе за письменным столом по-старому, отношение к этой «затее» скорее со знаком «минус».
Так, из 110 книжных редакторов Агропромиздата только четверо (!) проявили решимость работать по-новому, со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Я поинтересовалась, как организована их работа. В январе прошлого года приказом по издательству были оформлены две творческие инициативные группы по три человека в каждой: старший научный редактор (ведущий), редактор (ведомый) и младший редактор. Каждой группе определили профиль работы в соответствии с их пожеланиями. При этом, кстати, ведомый учится, набирается опыта у ведущего. Они имеют ряд преимуществ: свободно располагают своим рабочим временем, голос директора издательства для них скорее рекомендательный, нежели командный.
Обе группы совершенно самостоятельны, все их члены имеют гарантированную зарплату и премию, размер которой зависит от объема выполненной работы. Больше объем (им определено в год 75 учетно-издательских листов вместо обычных для редакторов 90) — больше премия. Почему 75, откуда такая цифра? Очень просто. Поскольку редакторы взяли на себя всю организаторскую работу, которую обычно выполняет заведующий редакцией, то, следовательно, издательство на этом сэкономило и сочло возможным уменьшить группам расчетный норматив объема редакторской работы на сумму, равную экономии заработной платы заведующего редакцией.
А остальные 106 редакторов? Остальных больше устраивает прежняя ситуация, к какой они привыкли.
Другой пример. Даже наиболее квалифицированные редакторы из Легпромбытиздата, получившие право, «всего лишь» право самостоятельной подписи подготовленных ими рукописей «в набор», «в печать» и «в свет», не очень этому обрадовались. А ведь многие из них настоящие асы в своем деле, а как отраслевики намного компетентнее всех тех, кто по должности контролирует их работу. Но многоступенчатый контроль за многие годы сыграл с ними злую шутку: отнял уверенность в себе.
Попытка руководства Легпромбытиздата внедрить новые формы работы выявила небезынтересный штрих. Здесь на это охотно откликнулись в основном молодые редакторы — специалисты-отраслевики. Опытные, квалифицированные редакторы, которым сегодня
Однако, хотя редакторы определились и даже уже начали работу, организационной четкости в деле пока нет. Главный редактор издательства Т. П. Дроздова признавалась, что новое дело идет со скрипом, они не знают, на каких условиях будут работать «директора книг», как это будет «завязано» с экономикой, как будет оплачиваться их работа, как сложатся отношения в редакционных коллективах — словом, как все это осуществить, точно никто не знает.
«Директора» остались в составе своих редакций, а ведь у каждой отраслевой редакции план, и очень жесткий, есть определенный объем работы, а новая роль потребует от ее исполнителей больших затрат времени. Поэтому в издательстве решили, что на первых порах каждый «директор книги» в этом своем качестве должен выпустить одну-две книги в год, не более. В остальном они работают, как все редакторы, по обычной, существующей ныне схеме.
Очевидно, что дело движется не быстрее и в других центральных издательствах. И сама собой приходит мысль, что у нас, видно, вовсе перевелся тот тип редактора, который является нормой зарубежного книгоиздания, — редактор, решающий, «быть или не быть» книге и в конечном счете определяющий ее дальнейшую судьбу. А потом начинаешь думать: может, появление таких редакторов все-таки сдерживает, не дает им расти и крепнуть наша медленно меняющаяся система внутрииздательского управления? Или, может быть, это проблема только столичных издательств, а на местах «редактор-директор» уже перестал быть исключением? Но и оттуда что-то не слышно подобных вестей. Так что пока нельзя ставить точку на этой теме. Для нее скорее подходит большой вопросительный знак.