Редактор похож на режиссера, который берет пьесу с листа бумаги и показывает ее зрителям на сцене, в трех измерениях. Так и редактор должен найти ключ к рукописи автора, чтобы она стала книгой и вошла в сердце читателей.
Профессиональный редактор — фигура, которой я обычно боялась. Первая книга моих стихов вышла без редактора, мы отбирали стихи для напечатания, руководствуясь только качеством и велением сердца. Но в дальнейшем мне много пришлось претерпеть от редакторов, особенно поэтических.
Воздержусь от инсинуации, объявляющей поэтического редактора неудачником-поэтом в прошлом. «Быль молодцу не укор», — говорит русская пословица, и если редактор поэтического перевода в юности грешил стихами — в этом нет беды. Хуже, если поэт, писавший стихи смолоду, делается в зрелые годы карьеристом и готов растоптать молодого поэта, если увидит в этом малейшую пользу для себя. Получив редакторский карандаш в руки, он готов чиркать и вычеркивать. Ведь ему надо показать, что им проделана какая-то работа. <...>
...Мне пришлось переводить с немецкого стихи Иоганнеса Бехера, известного антифашистского поэта. Мой редактор жил в Москве и служил в московском издательстве «Художественная литература». Он донимал меня мелкими поправками, не вникая в мысль и образ Бехера, которые я старалась передать по возможности точно. Несколько раз я приезжала в Москву, показывая Бехеру мои переводы, он дал мне несколько разъяснений автобиографического характера и авторизовал переводы. Но редактор был неумолим, и в конце концов книга так и не вышла. Настало такое время, когда немцев, даже антифашистов, не печатали в Советской России. В моем архиве сохранились эти переводы с пометками красным карандашом как память о невышедшей книге.