Книгу свою пишите, конечно. И вы су́дите, разумеется, очень правильно, не нужно вести изложение в струнку, ничего не пропуская, все рассказывая подряд. Мемуары не есть учебное пособие, как этого у нас часто добиваются от мемуаристов. Главное, чтобы писалось и написалось. А для этого нужно отпустить себя на свободу. Рассказывать так, как хочется, и о том, о чем хочется, ни к чему себя ради полноты информации не принуждая. Если заранее предвидеть редакторов, то чернила тут же высыхают на кончике пера. Редакторы — это дальнейшее, была бы рукопись. Наконец, написанное можно и переделать, а не написанное так и остается в небытии. Пишите, пишите — не только о Камерном и о себе в Камерном. И детство, и спектакли в амбаре, и первую встречу со Станиславским — Вы очень хорошо об этом рассказываете. И о времени, что такое были
Мне кажется, чем безотносительнее к себе мемуарист вспоминает, тем лучше выходит и тем виднее он сам. Пусть у Вас будут и Станиславский, и Крэг, и Марджанов, и Мейерхольд, и поэты-символисты, и поэты-имажинисты, и Вишневский, и Пикассо, и кто угодно, на ком лежали цвета времени. Счетов, по-моему, ни с кем сводить не стоит. «Не помня зла» — это самая свободная манера писать — да, именно свободная, дающая простор автору и материалу. Иное дело остроумие — это один из видов Вашего оружия, и не пренебрегайте им, пожалуйста. Пишите так, чтобы писание доставляло Вам удовольствие — это неизбежное условие, без чего дело будет увязать и вязнуть. Когда все напишется, то станет видно, что и как нужно адаптировать для печати — но это второе дело, и вначале лучше его исключить или почти исключить из сознания. Боюсь, что-нибудь в моих словах может показаться назидательным — простите, ради бога, — я не назидаю, я увещеваю, чтобы книгу свою Вы писали непременно, и говорю лишь о том, по моему мнению, способствующем писанию.