Сергея Пархоменко знают все — его голос мы регулярно слышим по радио. Он — комментатор радиостанции «Эхо Москвы» и ведущий авторской аналитической программы «Суть событий». Но книжному сообществу Сергей Пархоменко интересен прежде всего как генеральный директор издательств «Иностранка» и «КоЛибри».
Читатель, не посвященный в подробности книгоиздательского бизнеса, воспринимает «КоЛибри» как отдельное издательство. Еще пару лет назад подобный ход вряд ли пришел бы кому-нибудь в голову — скорее, «Иностранка» просто затеяла бы очередную серию в дополнение к уже существующим «Иллюминатору» (ориентация на мейнстрим) и «За иллюминатором» (более радикальная проза). Однако это совсем не так — времена изменились, изменилась и политика издательского дела. Профиль «Иностранки» — переводная художественная литература, в то время как «КоЛибри» занимается изданием литературы документальной, ныне называемой термином «нон-фикшн». Самым громким дебютом последнего времени стал выпуск издательством «КоЛибри» новой книги Б. Акунина / Г. Чхартишвили «Кладбищенские истории» — о молниеносном распространении
Как правило, современное издательство устроено по довольно жесткому принципу: оно работает серийно, приучает читателя к тематическому постоянству. Впрочем, подобная методика не является панацеей, но даже, напротив, зачастую ухудшает состояние литературного рынка. Для поддержания серии ее постоянно требуется пополнять, а значит, не исключено, что наряду с качественной литературой, количество которой совсем не бесконечно, читателю придется подавать изрядное количество «мусора», имеющего схожую тематику (или же попавшего в серию по иным, одним издателям известным причинам). «КоЛибри» же во главе с Сергеем Пархоменко придерживается западной издательской концепции. Там количеством серий предпочитают не злоупотреблять.
«Сегодня одна из самых популярных отраслей издательского дела — это книжки, построенные на невыдуманных событиях, — говорит Сергей Борисович. — Люди дорожат временем, им кажется, что читать только для того, чтобы получить удовольствие от чтения, — это расточительно. И рынок предложил целый класс книг — увлекательных, ярко написанных, но сулящих, кроме удовольствия, еще, например, новые знания. И здесь много „мусора“, но достаточно и серьезной исторической, научно-популярной, биографической, мемуарной литературы. Российский рынок нон-фикшн тоже не стоит на месте, однако развивается крайне хаотично. Скажем, много всякого „милитаризма“ — истории сражений, войн или каких-нибудь „Энциклопедий американских револьверов“. А вот уже с литературой биографической некоторые перебои. И исторических книг, увлекающих сюжетом, характерами, почти нет».
И все же почему авторитетный журналист изменил профессию, предпочтя креслу главного редактора «Еженедельного журнала» место издателя? По словам самого господина Пархоменко, спустя десять лет с начала его профессиональной карьеры в журналистике слишком многое радикально изменилось. «Мне показалось, что я утратил остроту восприятия этого дела и в конце концов удовольствия, которое от этого получал». Та журналистика, которую он знал, не впала в кризис — она просто исчезла. На ее место пришла другая, и эта, новая журналистика не вызвала положительных эмоций. «В этих условиях работать не хочу. Не потому, что я испугался, а просто скучно заниматься маргинальным делом».