...У нас 90 миллионов неграмотных и обездоленных крестьян, которым необходимо заявлять о своих нуждах самим, потому что свои нужды они знают лучше других. У нас каждый день говорят о свободе слова... Однако, несмотря на это, мне, и можно сказать, не самому глупому из 90 миллионов крестьянства, за 11 лет, с тех пор, как я стал пытаться это сделать, не удалось сказать ни одного слова. Сотни раз я уже обращался в редакции, но, конечно, напрасно. <...> «Какое мне дело, мол, до того, что ты учился читать и писать где-то в рабочей казарме после 10-ти, а то и 12-часового труда, завесив свою лампочку газетой, чтобы огонек не мешал спать другим, — наверное, думал каждый редактор, бросая в корзину мой рассказ или стихотворение. — Ты напиши так, как писал Тургенев или Толстой, Пушкин или Лермонтов, тогда и проси о напечатании». Кто знает, может быть в будущем в русском крестьянстве и явится такой человек, который, проучившись в школе столько, сколько учился я, т. е. за 3 зимы 13 месяцев, ни с того, ни с сего возьмет да и напишет рассказ по содержанию идей, конечно, глубже Тургенева и Толстого, а по акту творчества равный им. Но это будет еще впереди. Теперь же пока известно, что даже русское крестьянство из девяноста миллионов за сотни лет не могло выдвинуть равного Толстому человека — хотя такие люди, несомненно, были в его среде... Только тогда народ начнет писать сам о своих нуждах, начнет любить и ценить литературу, когда все журналы и газеты, относящиеся с истинным уважением к искусству и стремящиеся принести пользу народу путем литературы, учредят у себя такие отделы или общими силами оборудуют специальное издание, в котором и будут иметь возможность печатать свои произведения авторы, вышедшие из народа.
Если я не прав — будьте добры сказать, почему.
Цит. по: Короленко В. Г. Избранные письма : в 3 т. М., 1932, 1936. Т. 3. С. 206