Бережков. «Тегеран, 1943 г.». Сегодня эти воспоминания А. Т. [Твардовский] окончательно зарубил.
А. Т.: — Вся вещь написана с позиций 43 года. Автор преклоняется перед Сталиным. Посмотрите, как он подает самые обычные слова Сталина. «Тише едешь — дальше будешь», — говорит Сталин, и автор придает этому какой-то особый высший смысл. А смысла этого в действительности нет. Он не чувствует мрачности юмора Сталина. Когда Рузвельт спрашивает Сталина: «Где ваша знаменитая трубка?», Сталин шутит: «Я ею теперь редко пользуюсь. Своей трубкой я уже всех врагов своих выкурил». Хороша шуточка! Каких врагов, и сколько их было? Сотни тысяч? Автор ничего, кроме мудрости, величия, не видит в Сталине. Черчилль карикатурен. Чего стоит такая сцена: Сталин появился в маршальском мундире — Черчилль тут же переоделся в военную форму. Сталин все видит, разгадывает все хитрости Рузвельта и Черчилля. Он пишет Сталина, как будто с тех пор ничего не произошло.
Я сказал, что, может быть, в ряду других вещей, скажем Симонова, Бека, и можно бы напечатать Бережкова.
А. Т. возразил: — И тогда нельзя. Нельзя, потому что все написано, глядя из того времени, без мельчайших поправок, без осмысливания тех ощущений. Возьмите спор Сталина с Черчиллем. Черчилль говорит, что мы должны судить военных преступников. Сталин — наказывать. Сотни, десятки и тысячи и т. п. Он высказывает свои идеи. Автор на стороне Сталина. А ведь эти идеи идут от 37 года. Зачем судить? Уничтожать! И навалом! Скопом!