Читаю «Зимний перевал» Е. Драбкиной. И снова поражаюсь, почему нельзя напечатать эту книгу [...] Обаятельный и человечнейший Ленин. Все написано с беспредельной любовью к Ленину... Какая тоска!
Из Ленина: о людях, «которые под политикой понимают мелкие приемы, сводящиеся чуть ли не к обману», «называть вещи своими именами», «говорить начистоту», «уметь признавать зло безбоязненно», «не закрывать глаза» и «не прятать голову под крыло», «не бояться посмотреть прямо в лицо опасности», «страшны иллюзии и самообманы». «Губительная боязнь истины».
«Мы не должны скрывать наши ошибки перед врагом. Кто этого боится, тот не революционер. Наоборот, если мы открыто заявим рабочим: „Да, мы совершали ошибки“, то это значит, что впредь они не будут повторяться»...
Когда Драбкина сопоставляет восторженные высказывания К. Цеткин с мыслями Г. Уэллса, то преимущество все же за реалистом Уэллсом, а не фантасткой Цеткин. Тут они меняются местами, хотя автор не замечает этого.
«Русская революция, — ликует Цеткин, — обнимает работу целых столетий. Она — триумф духа и воли над косностью материи, над неблагоприятными обстоятельствами. Она — утро дня творения новых общественных отношений».
Но с высоты нынешнего дня мне понятнее и ближе Уэллс, писавший, что дальнейший путь России неясен.
А был ли он так уж ясен Ленину в последние месяцы его жизни? Так, как ясен Цеткин.