Замечания о грубых ошибках в книге «Наш друг» Н. А. Корфа

Мне кажется, уважаемый Флорентий Федорович, вы не совсем поняли мое письмо. Дело идет совсем не о двух-трех статьях, и во всяком случае не о тех, о которых Вы думаете. Против содержания в общем смысле я ничего не имею сказать. Полезно сообщить детям и об аспидной доске, и об кожевенном производстве, и сведения из священной истории, и об Александре Николаевиче; последнее даже, пожалуй, необходимее, чем описывать четырехугольную чернильницу, которая «имеет четыре угла». (А я-то в невинности своей до сих пор думал, что у нее, как у всякого куба 24 линейных, 12 двугранных и 8 трехгранных!) Но не полезно изъяснять их таким образом, что в голове ребенка кроме путаницы ничего не останется. Говорю не о слоге, а об отношении к предмету, что я в первом письме неверно назвал содержанием. У меня от чтения «Нашего друга» — я получил Ваше письмо четыре дня тому назад и все эти дни сидел над ним, пробуя сделать что-нибудь — непременно разбаливается голова, и я с жалостью думаю о бедных детях, которым суждено изучать эту удивительную книгу. Есть там статья: «Кто тяжелее, Митя или Петя?». Я мог бы сказать многое о том quasi беллетристическом вздоре, каким она набита, но пусть будет этот вздор необходим для живости рассказа или занимательности, пусть так. Возьмите самое содержание. Митя повел Петю взвесить его на весах. Привел, взвесил и, снимая гири, ушиб Петю. Вот и все. Кто же тяжелее? (Заглавье-то статьи!) Совершенные сапоги всмятку. Эту статью нельзя переделать: ее нужно выбросить и заменить новою, которая дала бы понятие о весе. — То же, однако, можно сделать с огромным большинством статей, но тогда от книги ничего не останется. Возьмите статейку об аспидной доске (№ 5). Если выкинуть вздорную и вредную болтовню, то останется только вот что: аспидная доска состоит из каменной дощечки, вделанной в рамку из соснового дерева. Камень, из которого (высечена) сделана дощечка, называется аспидом, или шиферным камнем; его находят большими слоистыми пластами (Корф говорит: «Люди находят», еще бы! конечно, не кошки) «в земле, ломают большими кусками и делают из них большие плиты, которыми за границей кроют крыши, и аспидные доски. Для аспидных досок аспид равняют и трут крупным песком; тогда камень становится гладким и на нем можно писать грифелем. Грифель сделан из того же аспида». Только так, по моему мнению, возможно исправить «Нашего друга», но тогда ведь книга из 15 листов сократится на 7–9 и, собственно, перестанет быть книгой барона Корфа, так как от нее останется только один план, а так как в ней, по правде сказать, и плана никакого нет (нельзя же назвать планом совершенно случайное расположение статей, взбредшее автору в голову неизвестно почему), то, значит, от «Нашего друга» останется только одно приятное воспоминание.

Простите, уважаемый Флорентий Ф., за то, что я отнял у Вас много времени. Я очень виноват перед Вами: мне еще в Петербурге надо было внимательно просмотреть книгу: тогда бы я, наверно, отказался от этой работы сейчас же. Не пригодятся ли Вам замечания на те явные нелепости, какие встречаются в книге на каждом шагу и которых нельзя выбросить? Укажу на кое-что.

№ 2. «Много, много тому назад молились люди в церкви, в которой были, на этот случай, святые Андрей и Епифаний». На случай чего? Черт знает что такое! Последняя фраза статейки никуда не годится.

№ 3. «Я привык тебе говорить всю правду и расскажу тебе сегодня, как я поступил в школу». Вместо «всей правды», вероятно, нужно поставить «о себе всё» или что-нибудь в этом роде.

№ 4. «Выпуклые доски». Доски вовсе не выпуклые, а ровные; буквы на них выпуклые. «Теперь же бумагу приготовляют... как вы бы думали? Из чего? Из тряпок. Да, из тряпок»! К чему это сюсюканье? Можно бы, пожалуй, прибавить полстраницы таких восклицаний: Из тряпок! Ишь ты! Ну штука! Эки черти! Ишь шельмы! Эвона. Поди ты! Из тряпок! К этому празднословию Корф ужасно любит прибегать, вероятно, в видах увеличения объема книги.

О № 5 уже говорили.

№ 6. Это уж такая гиль, что совестно говорить. Чернильница — учебная вещь! А та, из которой пишет писарь, судья, лавочник, Салтыков, из которой пишутся любовные записочки, наконец, — тоже учебная вещь. «То она будет посудой». Она всегда посуда. И какому болвану придет в голову употреблять чернильницу как стакан.

№ 7. «Курдюки дают грубую шерсть, но зато у каждого курдюка образуется на хвосте около целого пуда жиру». Курдюком называется не овца, а только хвост овцы. Есть курдючные овцы, а не овцы — курдюки. (Странно барону К. не знать этого; он хозяин и южный помещик.) Последняя фраза запутана: если сукно бывает такого же цвета, как овцы, белые, черные, серые и бурые, то зачем красить шерсть...

№ 8 и № 9. Весьма полезная для мужиков статья, но как учебный матерьял ни к чему не годится. (Формами подобных условий, прошений и пр., расписок и пр. можно было бы набить три (полки) утлого «Н[ашего] Д[руга]», но к чему они в учебной книжке?) Учебная книга не должна быть письмовником Курганова.

№ 10. «Наводить на сукно глянец». Не глянец, а ворсу, нужно объяснить, что это такое.

№ 12. За что такое предпочтение ушам? Уж если описывать то, что ребенок очень хорошо и сам знает, то нужно бы сказать и о глазах, и о губах, и о челке. «Лошади нужно в день около пуда хорошего корма, фунтов 20 сена или немного овса или ржи зерном». Во-первых, где и кто кормит лошадей рожью? Во-вторых, из слов автора прямо выходит, что «немного овса или ржи» — 20 фунтов, так как всего корма нужно около пуда, из которого 20 фунтов сена. Слово «дермь» известно только на юге. Это грубо смолотый ячмень. (Не могу не прибавить, что хотя ветеринары и имеют дипломы, но коновал все-таки вернее. Случалось видеть их самому.)

№ 13. «Все мы знаем...» «Мы знаем еще...» Эти фразы не мешало бы пропустить. Перв. «чаны с водою, которая окрашивается корою дуба и ивы». Дело вовсе не в том, что вода окрашивается. «Кожи мажут маслом, жиром и дегтем». Зачем?

№ 14. «Кошки истребляют хорей, кротов, птиц, чем наносят большой вред земледельцу». Оставляю комментарий... Разве скажу, что никакой кошке не справиться с хорем.

№ 15. Опять беллетристика... «кусок глины с водой распустить». Этим можно внушить ложное понятие растворимости глины: распустить — растворить.

21. За идиотов, что ли, считает Корф детей. Зачем это глумление? Неужели в самом деле кто-нибудь из детей станет мерять сундук штанами и рубахами.

23. «Берегись, чтобы собака не взбесилась». Синтаксического смысла нет. Можно беречься бешеной собаки, но не «чтобы она не взбесилась».

24. Если сыпучий песок только «попадается» в чьем-то владении, то соседи его могут быть совершенно спокойны.

25. «Голова коровы длиннее овцы». Конечно, так как корова гораздо больше овцы. Нужно было сказать: ноги коровы длиннее, хвост коровы длиннее, копыта больше, вымя больше, уши длиннее...

26. «Но в наших руках так устроить сарайчик»... «В наших руках» — не по-русски и непонятно...

27. «Без нее (свиньи) мы бы сами от грязи пропали». Теория разведения свиней для... чистоплотности. Удивительно!

28. «Когда ночуешь в поле, то утром хорошо рассмотришь, отчего днем становится светло на дворе». Ну и довольно: рассмотришь и слава богу: зачем же писать почти 1 1/2 страницы.

32. «Мел — это один вид извести; алебастр — другой вид извести; мрамор и гипс — также виды извести». Грубое и бесстыдное невежество. Хоть бы «повторительный курс» химии взял! (Там бы ему сказали, что алебастр есть тот же гипс, тот же сернокислый кальций, но водный, а тот безводный, и что известь совсем особая статья.)

35. В курсе истории рассказ о финикиянах еще годен как легенда, но и в рассказе о том, как стекло делается, необходимо было бы оговорить его вымышленность. От костра на воздухе песок и селитра сплавиться не могут.