Первая рукопись, к которой я прикоснулась как редактор, принадлежала известной детской украинской писательнице. Я старалась изо всех сил. Каждая страница рукописи оказалась настолько испещренной карандашными пометками, что не стало видно машинописного текста. Пометки были разноцветные: черным — языковые и стилистические погрешности, красным — сюжетная линия, синим — логическое раскрытие образа... Я осталась довольна. Мне казалось, что, если автор все исправит, получится то, что надо...
Распахнулась дверь кабинета, мы обменялись с автором любезнейшими улыбками, и перед ним была выложена рукопись. Автор мучительно долго листал, всматривался в нее, затем молча повалился на диван. Пришлось бежать за валидолом.
— Этого и следовало ожидать! — покосилась на меня наша секретарша, протягивая мне изукрашенную страницу.
Только значительно позднее мне стало ясно: когда рукопись вызывает столько сомнений, очевидных для постороннего глаза, которые, однако, почему-то не видны были самому автору, редактор не имеет права браться за такую рукопись и приступать к редактированию, не имеет права предлагать автору свои услуги.
Вряд ли кто-либо станет оспаривать, что в 1954 году, когда таким образом начиналась моя редакторская деятельность, писали не так, как писали в 1964 году и как пишут сейчас, в
Казалось бы, это вещи очевидные.
Вместе с тем нельзя не видеть всей сложности современного литературного процесса. Даровитых писателей и даровитых редакторов у нас много. Немало примеров их плодотворного содружества. За последние годы в одном только нашем издательстве вышел ряд книг, которые были замечены читателем и отмечены критикой как более или менее значимые в общем литературном потоке.
Однако все еще раздаются тревожные голоса: не издавайте плохих книг! И тем слышнее стали эти голоса, что появилась реальная возможность сопоставления, выбора. Иной раз и теперь на редакторский стол ложится рукопись, вызывающая множество сомнений как у редактора, так и у рецензента, который, однако, не желая обидеть автора, пишет: «Если редактор уберет все банальности и штампы, печатать можно». Если редактору почему-либо ничего другого не остается, как издавать эту рукопись, убрав «все банальности и штампы», то нужно всеми силами протестовать против издания такого произведения.
Современные требования к писателям как первоочередные в борьбе за высокое идейно-художественное качество литературы справедливы. Попытаемся же вглядеться в этот вопрос попристальнее, подумать о том, как лучше решить его практически.
Издательства не смогут находиться «на простое». Их «заделы» (я имею в виду прежде всего наше издательство) настолько обширны, что еще довольно долго будет идти как бы по инерции наряду с прочей та самая продукция, которую сегодня так живо и заинтересованно обсуждают и читатели, и литературная общественность. Вот почему как наиболее реальный выход из создавшегося положения мне видится повышение требовательности ко всем звеньям, сопричастным к изданию книги. Прежде всего надо требовать с редактора как с одного из первых в той цепочке, которая ведет к читателю. На долю редактора приходится сила «первого удара» пресловутого книжного брака, выстоять против которого он обязан не по долгу службы, а по совести. Ну а если издательский заслон рухнет, проскользнет недостойная книжонка — не уклониться бы и критику, не позволить себе небрежения к делам литературным, с которыми кровно связаны мы все. Как не уклонялись и наши писатели, и наши критики прошлого. Гоголь, например, в статье «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году» проявил себя рачительным хозяином, которому до всего есть дело, в том числе и до плохих писателей, плохих их книг. Пушкин в статье «О журнальной критике» писал: «Скажут, что критика должна единственно заниматься произведениями, имеющими видимое достоинство; не думаю. Иное сочинение само по себе ничтожно, но замечательно по своему успеху или влиянию; и в сем отношении нравственные наблюдения важнее наблюдений литературных».
Это первая часть статьи С. Музыченко, вторая ее часть напечатана в разделе I (текст 171).
Статье предпослана врезка редакции «Лит. газеты»:
Продолжаем обсуждение, начатое статьей критика В. Кожинова («ЛГ». 1971. № 6). Сегодня мы предоставляем слово редактору издательства «Советская Россия» С. Музыченко.