Я уже говорил о том, как Петров вмешался в жизнь и работу Германа, как он стремился привлечь его и действительно привлек к сотрудничеству в «Литературной газете» [см. текст 199].
Теперь же речь пойдет еще об одном вмешательстве Петрова в работу Германа.
После того как Ленинградский театр комедии поставил пьесу Ю. Германа «Сын народа», этой пьесой заинтересовались и другие театры, в том числе Московский театр железнодорожного транспорта.
О том, что произошло дальше, рассказывала заметка «Жестокий поступок», напечатанная в «Литературной газете» 20 мая 1939 года.
В заметке сообщалось, что пьеса Ю. Германа «Сын народа» стала в Ленинграде предметом острой дискуссии. Газета не вдавалась в существо дискуссии и не оценивала «Сына народа». Она ограничивалась рассказом о том, что произошло с пьесой Ю. Германа в Московском театре транспорта.
«Руководители этого театра, — говорилось в заметке, — убежденные в том, что железнодорожники на сцене своего театра должны слушать только паровозные гудки и видеть декорации, изображающие депо, предложили драматургу соответственно „приспособить“ пьесу. Требование нелепое и чудовищное. И удивительно, что такой серьезный, одаренный литератор, как Ю. Герман, с необъяснимым легкомыслием принял предложение театра».
Сельская больница превратилась в железнодорожную, слепой учитель Пархоменко — в слепого железнодорожного машиниста...
«Мы вправе задать писателю Герману вопрос, — продолжала газета: — а что, если его пьеса пойдет в Театре водного транспорта, кем же окажется тогда старый учитель? Капитаном дальнего плавания? А в Театре промкооперации? Председателем артели? Очевидно, Герман не слишком любит свою пьесу, если он с ней так жестоко поступает».
Достаточно прочесть эти строки, чтобы понять, кому они принадлежат.
В довершение ко всему заметка сопровождалась дружеским шаржем работы Николая Радлова. Художник изобразил на первом плане некоего молодого человека с искусственными усами, видимо, актера. Молодой человек сидит перед зеркалом. Как всегда небритый, очень похожий на себя Герман напяливает актеру на голову нечто вроде пожарной каски. На заднем плане вешалка. На ней висят костюмы: «Секретарь райкома», «Учитель», «Машинист»...
Четверть века спустя в статье «Пустяки?» (ее напечатала все та же «Литературная газета»; [см. в настоящем издании текст 113]) Герман так рассказал об этом эпизоде [далее следует цитата из статьи Ю. Германа, см. ее в тексте 113 в главке «Если мы товарищи...» начиная с
На лестнице, провожая меня, он вдруг подмигнул:
— Честно-то говоря, Петров прав. Скверно вышло!
Смущенно хохотнув, он тут же оборвал смех, погрозил мне пальцем и захлопнул за собой дверь.
[Рассказав о бурном возмущении Ю. Германа заметкой в «Литературной газете», Л. Левин так заканчивает свой рассказ:]