Если задать издателям политической литературы вопрос: «Что является главным в работе редактора?» — можно услышать разные ответы.
Одни скажут, что это — умение в процессе редактирования улучшать рукопись, обогащать ее содержание, повышать идейный и литературный уровень, словом, из рукописи «делать» книгу.
Другие (к числу которых относится и автор настоящей статьи) видят главное назначение редактора в поиске актуальных тем и хороших авторов.
Первый ответ был в какой-то степени правомерен для 20–30-х годов, когда некоторые авторы были слабы в теоретическом и особенно в литературном отношении. В то время редактор был просто вынужден дорабатывать рукопись. По образному выражению М. Горького, труд каждого автора состоит из двух процессов: «лыко драть» (сбор материала) и «лапти плести» (литературная обработка собранного материала, написание книги). В первые годы Советской власти редактору и приходилось «плести лапти» за иного, еще не успевшего получить образование автора.
Конечно, все равно такие книги получались неважными. Но другого выхода не было.
Ныне к услугам издателей огромная масса знающих и умеющих писать людей. У редактора есть даже возможность выбрать лучшего среди них. За современного автора в принципе работать не надо. Редактор, пишущий за автора, уже пережиток. Да и сегодняшний автор не намерен мириться с такими редакторами; он резонно возмущается, если со стороны редактора проявляется чрезмерное усердие в правке рукописи, он хотел бы сам и «лыко драть» и «лапти плести» и справедливо ставит вопрос об ограничении редакторского вмешательства в авторский текст.
<...>
Попытки редакторов «улучшать» рукописи своими руками пагубны во многих отношениях. Они ведут к нарушению логики изложения и к устранению авторских находок, к снятию мест, которыми особенно дорожит автор, и к шаблонизации языка, к стиранию особенностей авторского стиля и т. д.
Редактор, пусть у него хоть семь пядей во лбу, никогда не будет знать тему так хорошо, как автор. Кроме того, если писать за хорошего автора, то неизбежно будет внесена разностильность, а писать за плохого — равноценно очковтирательству. Зачем же выводить в авторы того, кто не умеет писать?
Один автор нашего издательства, порицая усердие редактора, высказался так: «Некоторые редакторы вписывают свои фразы часто ни к селу ни к городу, нарушая при этом логику моего изложения, а другие придумывают различные „хлесткие“ выражения, которые тоже вызывают возмущение. Как было бы хорошо, если бы не делалось ни то, ни другое!»
Видимо, назрела необходимость в издательском мире объявить решительную борьбу с попытками редакторов без особой надобности вторгаться в авторский текст и вписывать что бы то ни было без согласия автора. В сущности, это недопустимый произвол и пора его пресекать. Мера редакционного вмешательства должна быть сведена до минимума. Слабые рукописи надо просто возвращать, а не дорабатывать. Дописывать же за хорошего автора просто неразумно.
У нас в Политиздате был случай, когда один опытный и хорошо пишущий автор целых четыре дня потратил только на то, чтобы удалить из своей рукописи все, что внес туда редактор, сделав своей «доработкой» рукопись непригодной к сдаче в производство. Как это ни парадоксально, но некоторые авторы обращаются в издательства даже с просьбой дать им в качестве редактора начинающего или младшего редакционного работника, чтобы тот поменьше «улучшал» рукопись...
По-моему, редактору в работе над рукописью следует преимущественно ограничить себя контролем за идейным содержанием, контролем за соблюдением норм русского языка, контролем за точностью фактов и беспощадной борьбой с водянистостью изложения, излишествами в объеме, которыми страдают даже лучшие наши книги. Если же установлено, что в рукописи что-либо не в порядке, то надо без промедления возвращать ее автору. Редактор, конечно, может и должен улучшать рукопись, но делать это надо только с помощью автора.
Мне вспоминается, как один мой товарищ готовил к изданию свою диссертационную работу. Издавать ее решили в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Это было в 1948 году, когда там не было не только издательской базы, но даже ни одного редактора. И вот этому автору было сказано — попробуй отредактировать свою рукопись сам. А как ее редактировать, если ему еще не довелось выступать в печати? Взял он первые страницы диссертации и отдал их своему другу, опытному газетчику П. Ф. Баканову с просьбой показать, как надо редактировать. Тот показал. После этого мой приятель так поработал над рукописью, что ее подписали в набор, не сделав почти ни единой поправки.
Эту помощь П. Ф. Баканова мой товарищ до сих пор считает самым ценным в своей жизни уроком предметного редактирования. Почему бы подобный метод не использовать нашим издательским работникам в своей работе с авторами!
Главным в работе редактора отнюдь нельзя считать кропотливую работу по превращению слабой рукописи в «добротную». Не этим достигается удача. Находка актуальной, не шаблонной темы и талантливого автора в издательском деле подобны важному открытию в научной деятельности. Вот почему работа хорошего редактора характерна неустанными поисками и вечной неудовлетворенностью достигнутым.