Пожалуй, не будет преувеличением говорить даже об определенной девальвации художественного слова. Способствует ли сегодняшняя художественная литература на деле, а не по реляциям, формированию качеств героической личности, в той мере, в какой это происходило в довоенные годы, мобилизует ли людей на самоотверженный труд, помогает ли с достаточной эффективностью повышению нравственно-этического уровня личности, развитию эстетического вкуса, да попросту — повышает ли уровень культуры? Мы привыкли на подобные вопросы отвечать: в массе, в целом — да! Но если брать не несколько десятков первоклассных произведений, а весь огромный поток, который низвергается ежемесячно с типографского конвейера? Можем ли мы утверждать, что пусть не каждая, но хотя бы подавляющее большинство этих книг эффективно решают задачи, поставленные партией в области коммунистического воспитания? Настало время, как призывает партия устами Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, взглянуть в лицо фактам для того, чтобы в кратчайшие сроки коренным образом изменить положение. В духовном производстве так же, как и в материальном, надо решительно обновлять и структуру, и организацию, смелее искать новые подходы и методы, искоренять приписки, ибо как еще можно охарактеризовать комплиментарную критику, которая не так давно на страницах «Правды» была названа «обморочно-восторженной».
Мне вспоминается не столь уж давний случай, когда главный редактор, правда, не издательства, а литературно-художественного журнала, прочитав рукопись романа, написанного отнюдь не новичком в литературе, а автором, за плечами которого была уже не одна книга и не один десяток положительных рецензий, даже сказал: «Эх, опубликовать бы эту рукопись без всякой редактуры, так ведь нельзя: не над ним, а над нами, над редакцией люди потешаться будут...»
Один из виднейших наших специалистов по проблемам управления академик Н. Н. Моисеев, отвечая на вопросы корреспондента «Известий», заметил: «...внедрение новой технологии в любой области человеческой деятельности связано с преодолением психологических барьеров». Воистину так!..
А если задаться вопросом: почему, собственно, в наше время сотни и тысячи редакторов должны выполнять работу, которую они выполнять не должны? Да и только ли в области психологии эта проблема?..
Действительно, Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР предусмотрена материальная ответственность работников предприятий, выпускающих продукцию низкого качества. Разумеется, никакое прямое уподобление материального производства духовному невозможно. Но все же, почему соавторство должно оплачиваться из государственного кармана? Ведь, если кто-либо за счет государства отремонтирует свою квартиру или собственную автомашину, ему не миновать и административной, и материальной ответственности. А если — рукопись? Это почему-то считается нормальным...
Неоправданные затраты рабочего времени на «доводку» рукописи, ведущие и к недоработкам редактора в других важнейших направлениях его деятельности, и к удлинению процесса выпуска книги, а стало быть, в ряде случаев к утрате ее актуальности, имеют, помимо экономических и организационных, еще и отрицательные нравственные последствия. Ведь достаточно широкий круг лиц знает, что такую-то книгу за автора фактически переписал редактор.
Как же можно заставить автора писать лучше? Очень просто: не издавать некачественных рукописей, поставить им надежный заслон... О, этот пресловутый заслон... Сколько о нем говорено на совещаниях, коллегиях, конференциях! Сколько блестящих речей мы выслушали, как много и охотно хохотали над многочисленными примерами полной, доходящей до абсурда авторской и редакторской беспомощности, рецензентской беспринципности! И что же? А ничего...
В общем все согласны, что мы выпускаем много никому не нужных книг, что необходимо сокращать число названий и за счет этого резко, скачкообразно увеличить тиражи книг нужных. Но это фактически не делается. Почему? Да потому что, во-первых, различного рода давления, привычные уже беспринципность и нежелание портить отношения, пресловутая система «ты мне — я тебе», почти откровенный протекционизм и т. п. все еще приоткрывают двери издательств, а во-вторых, сокращение числа названий неизбежно приводит к сокращению выпускаемого издательством листажа, а стало быть, к необходимости сокращения штатов, чему, как показывает практика, любое учреждение, и издательства не исключение, сопротивляется отчаянно и изобретательно. И потом, что же будут делать сотни авторов, рукописи которых станут отвергать? Начнут жаловаться, требовать, доказывать... Что ж, борьба нового со старым без конфликтов не обходится. Усиление контроля за качеством любой продукции неизбежно приводит к материальным потерям для тех работников, которые не в состоянии производить качественные изделия. Придется уж писать так, чтобы удовлетворять — нет, отнюдь не возросшим — просто нормальным требованиям. А если кто-то этого не сумеет — пусть заключает договор на литературную запись (обработку) и «доводит» рукопись за собственный счет, а не за государственный. Конечно, профессиональному литератору не весьма удобно прибегать к такому способу «улучшения» своих произведений. Но честнее попросить о помощи и оплатить ее, нежели заниматься иждивенчеством.
Предвижу возражения и даже возмущение: дескать, автор статьи основывает свои рассуждения на отрицательных примерах, которых, конечно же, действительно, немало. Но почему совершенно забыты тысячи прекрасных, вдумчивых редакторов, энтузиастов и подлинных подвижников своего дела, высокоталантливых творцов многих замечательных книг, принесших радость и огромную пользу читателям?
Нет, автор, кстати говоря, половину своей жизни отдавший редакторской и рецензентской работе, об этих замечательных людях совсем не забыл. Но наше время требует трезвого и рационального анализа. Да, на передовиков надо равняться и их надо ставить в пример. Но одними призывами и самыми высокими образцами нельзя обеспечить высокоэффективное функционирование сложной системы. Должны быть созданы оптимальные условия для ее саморегуляции. Вопрос о необходимости качественного подъема уровня литературы и сокращения сроков выпуска книг неразрывно связан с необходимостью существенной перестройки редакционно-издательского процесса.
Возможно, следует подумать о том, чтобы вместо десятков редакторов разных уровней квалификации, которые читают и перечитывают, правят и переписывают сначала рукописи, потом верстки, а нередко — даже сверки, ввести в штаты каждой редакции некоторое количество высококвалифицированных редакторов-экспертов. Эти люди — обязательно высокоавторитетные специалисты определенной отрасли знания или области культуры, искусства, литературы, получающие высокую зарплату, брали бы на себя как оценку рукописи (печатать или нет), так и определяли бы необходимость и возможность принципиальной доработки, но не редакторской, а авторской. Те рукописи, авторы которых не могут или не хотят самостоятельно — с учетом замечаний издательства — довести их до кондиции, не должны печататься. Кроме указанных экспертов, издательство должно располагать рядом редакторов, младших редакторов и высококвалифицированных, с хорошей зарплатой корректоров, которые осуществляли бы продвижение рукописей, следили за реализацией автором полученных замечаний, работали с версткой и т. п. При этих условиях длительный и трудоемкий процесс редактирования в его нынешнем виде стал бы излишним. А это значительно сократило бы сроки выпуска книг, сэкономило средства, высвободило бы немало людей, которые могли быть использованы в общественном производстве, и главное, резко уменьшилось бы число плохих, «серых» книг. Рецензирование же следовало бы проводить лишь в особо сложных случаях при помощи лишь высокоавторитетных, зарекомендовавших себя и утвержденных надлежащим порядком специалистов. Фонды же, выделяемые на рецензирование, можно было бы соответственно сократить, а расценки повысить.
Редакторам-экспертам следовало бы дать право не визировать рукописи, которые, по их мнению, издавать не надо. Разумеется, окончательное решение должно оставаться за руководством издательства, но риск выпустить несколько плохих книг, которые будут раскритикованы общественностью, вопреки мнению редактора-эксперта, без его визы, мешал бы чересчур широким за государственный счет директорам и главным редакторам игнорировать мнение своего издательского «ОТК».
Предлагаемые изменения организации издательского процесса и его штатного обеспечения можно было бы в порядке эксперимента опробовать в тех издательствах, которые по своему профилю и функциям меньше зависят от количества редакторского труда; например, «Наука», «Художественная литература», ряд научно-технических издательств.
Нынешняя структура редакционно-издательского процесса, видимо, в значительной степени исчерпала резервы качественного, а не количественного повышения эффективности и нуждается в дальнейшем развитии.