Вы пишете: «очень жаль, что с самого начала Вы не оговорили, что ставите свою драму [„Орхидея“] в условия независимости от мнения редакции». Тогда бы и выяснилось, что не только для драмы, а и для какой бы то ни было и чьей бы то ни было работы этих условий принять никак нельзя.
Прежде всего не я ставлю, а Вы ставили иначе вопрос прежде, чем теперь его ставите.
И «Гимназисты», и «Панорамы», и «Студенты», и «Тема» писались к каждой следующей книжке, и читали Вы их уже в последней корректуре. Я неоднократно просил Вас быть строгим судьей. Вы отвечали:
— «Нет уж, дрызгайте...»
И я дрызгал. Люди шаблона очень ругались, аэропаг непогрешимых, но бездарных, к сожалению, аэропаг шаблона не переставал шептать Вам и делать Вам язвительные вопросы:
— Гарин талант?
Это все действовало на Вас, Вы чувствовали, что тут есть какая-то правда, но чувствовали в то же время, что за этим дерганьем, небрежностью, за слабыми страницами есть и другое что-то. Может быть, жизнь, правда жизни, может быть, иная постановка, иная точка зрения и что-то выходило: самая плохая вещь «Студенты», но издай я их, и они разойдутся. Плохонький «Самарский вестник» говорит:
— Дайте Ваше имя только.
— Ничего не выйдет.
— Вы увидите.
И в два месяца «Самарский вестник» имеет уже две тысячи иногородних подписчиков. Это пишу не для хвастовства и не себе лично приписываю, но хочу сказать, что у Гарина своя почва есть.
И это прежде Николай Константинович чувствовал и мирился с минусами этого Гарина: инстинкт заставлял его мириться, в то время как Иванчин-Писарев понимал это не инстинктом, а критическим даром. И выходило, что один из самых выдающихся своего века писателей уступил в этой оценке человеку, который почти ничего не написал. <...>
А что до драмы... Вы видите, ни одного слова нет о ней пока, а положение вещей выяснено. Вы пишете: драма слабая. Больше ста человек ее слушали, делали много замечаний, но прибавляли обязательно:
— Очень сильная.
Может быть, Вы правы, может быть, — нет. «Чайку» Чехова окончательно забраковали, но и после этого «Русская мысль» ее напечатала, и все в один голос твердили: «слабо, слабо», но никто и не подумал упрекнуть «Русскую мысль», что она напечатала. Требовать выдерживать шедевров — это верный путь печатать только слабый шаблон.
Хороша драма — она и без «Русского богатства» будет жить, плоха — не спасет ее и «Русское богатство». Но, кончая письмо, должен еще раз сказать, что, конечно, горячиться не следует.