Снимок был — прелесть. Петров даже не понял, каким образом он был снят: на переднем плане, в расщелинах скал, ярким пламенем подымалось цветение трав, а чуть ниже — гнездовье птиц и серебро нескончаемой глади реки, заливающей зелень тайги, с парящими чайками во взволнованном небе.
Петрову хотелось открыть номер журнала этим снимком — номер был посвящен строительству очередной ГЭС. Последнее означало, что главный для решения темы потребует железа, бетона, пафоса строителей. Главного предстояло ломать. Петров понес ему снимок.
— Посмотри, какая прелесть, и смело подписывай, — сказал Петров (они уже давно были на «ты»). — Это то место, где теперь стройка. Ширь, величие, красота — все есть!
— Это то место, которое теперь взорвано и затоплено? — спросил главный.
— Мы откроем номер тем, что было, а завершим тем, что есть: железом, бетоном, пафосом строителей, — сказал Петров.
— То есть противопоставим ширь, красоту их разрушению? — сказал главный.
— Пафосу! — сказал Петров. — Можешь подписывать смело.
— Где научился ёрничать? — сказал главный.
— Я работаю у тебя давно.
— Ну и работенка у нас, — сказал главный.
— Снимок стоит того, — сказал Петров (он не оставлял надежду протолкнуть снимок). — Мы его подпишем так: «Нет в мире преград, которые бы не одолел Советский человек».
Главный долго вертел снимок в руках и внимательно смотрел на Петрова. Петров выдержал его взгляд. «Кажется, он сломался», — подумал Петров. Главный перевернул снимок и расписался.
— В качестве подписи, — сказал главный, — возьми цитату: «Нам нечего ждать милостей от природы. Взять их у нее — наша задача». Уточни ее.
Петров взял снимок и направился к выходу.
— Задержись на минутку, — сказал главный. — Есть предложение. На моем месте не хочешь посидеть? Я дам рекомендацию. Дело верное. Четвертое управление и прочее...
— А ты куда? — сказал Петров.
— А я на заслуженный.
— Нет, — сказал Петров, — не хочу. Я боюсь их (он указал пальцем на потолок), я стану выполнять их требования, и они уволят меня за профнепригодность.
— Это верно, — сказал главный.