Анна Андреевна в сером платье, очень идущем к ее седине. <...> Рассказала о давешнем редакторе: он предъявил ей несколько требований и внес несколько самостоятельных стихотворных предложений.
— В общем, он был в меру нагл, в меру почтителен, в меру глуп, — сказала Анна Андреевна, — но кое-где наглость вышла из берегов... Я умоляю вас, Лидия Корнеевна, — она сложила руки у груди, — прочитайте и переводы, и пометки редактора, придирайтесь ко всему и посоветуйте, как быть. Вы окажете мне благодеяние.
...Я покорно отправилась к ней в ее комнатушку. Там на столике уже были приготовлены корейцы [переводы Анны Ахматовой с корейского] и чистые листы бумаги. Анна Андреевна ушла и оставила меня одну. На полях пометки редактора: «слабовато», «следует пересмотреть»; в одном месте им предложена строка собственного изделия: «Вдруг сразу он»...
Я читала часа два. Сквозь чтение, как будто сквозь сон, смутно слышала разговоры в столовой: пришла Наташа Ильина, вернулся с концерта Ардов; Анна Андреевна что-то рассказывала, и все смеялись. Конечно, работала я не так, как надо: нельзя такую уйму стихов читать подряд и без перерыва. Но старалась я изо всех сил, читала вслух, возвращалась к уже прочитанному. Кончила, извлекла Анну Андреевну из соседней комнаты, и мы опять сели рядышком за стол. Мне очень трудна ее быстрота. Она понимает мгновенно и мгновенно решает. <...> Кое-что из моих предложений она сразу отвергла; кое с чем согласилась и тут же вписала в текст; и лишь очень немногое отложила для дальнейшего обдумывания.
<...>
Редактор будет завтра. Вчера Мария Сергеевна Петровых помогла ей обосновать возражения редактору.
[Описанное ниже происходит в квартире Ардовых, где по приезде в Москву останавливалась и жила Анна Ахматова.]