Довольно давно я перевел рассказ Анри Барбюса «Чужие». Перевод был напечатан в журнале. Спустя несколько лет его включили в однотомник рассказов Барбюса. Редактором сборника была Н. Немчинова. Хочется привести несколько примеров ее работы над переводом.
Новелла Барбюса — это словно еще одна глава из «Огня»: та же ненависть к преступной бойне, та же нежность к солдатам, нежность, скрытая за внешне сухим тоном, за нарочитой объективностью описаний, словом, та же взрывчатая сила классовой любви и ненависти. Редактура предельно обнажила эти черты. На первый взгляд может показаться, что редакторская рука коснулась «мелочей», но из мелочей-то и создается стиль...
Короткая передышка между боями. Трое солдат случайно попадают на богатую графскую кухню. В первоначальном варианте перевода было:
За все время, что просидели они в этой богатой кухне, ни один из них не смог произнести ни слова.
После редактуры:
Пока сидели в богатой кухне, ни один не произнес ни слова.
Несколько короче, а главное — точнее по смыслу и ближе к стилю оригинала! Не стало мелких, накрошенных словечек, этой словесной «лапши», и появилась новая интонация, просторечно-разговорная, единственно верная в этом контексте.
Было:
Даже Пепе немножко смахивал на слона, а ведь он был в сущности почти так же худ, как и его собственный скелет. Да, нужно было быть археологом, чтобы добраться до их истинной внешности, скрытой под этой ужасной грязью.
Стало:
Даже Пепе чуточку смахивал на слона, хотя он и был очень худ — сущий скелет. Но ведь только археолог мог бы докопаться до их истинной внешности, скрытой под пластом грязи.
Было:
Не очень-то много слов было произнесено в чистой и просторной кухне.
Стало:
Не речистый народ собрался в просторной кухне.
(Эпитет «чистой» снят, чтобы избежать созвучия «чистой» — «речистый»; эпитетом спокойно можно было поступиться, потому что чистоте кухни посвящен в рассказе целый абзац.)
Им очень хотелось сказать что-нибудь приличное, подходящее для такого случая, — написал я.
Н. Немчинова предложила вместо «приличное» — «учтивое»; эпитет стал точным, емким, чуть ироничным.
Слово так и осталось тяжело висеть в воздухе, —
Слово так и повисло в воздухе.
Новелла приобрела свойственную ей в оригинале подобранность и немногословную мудрость.