Проблемы перевода

Вступление гл. редактора газеты «Кн. обозрение» Александра Гаврилова

О проблемах перевода сегодня не говорит только ленивый. Тексты издаются очень разные, мастера уходят, а новое поколение почти не формируется. Ситуация в этой области понятна и многажды описана. Сложнее понять, что с ней можно сделать. Как и многие другие «неразрешимые проблемы книжного бизнеса», эта укоренена не в инструментальных аспектах бизнеса, а в его нравственных основаниях. Однако делать что-то надо. Для поиска возможных решений мы и собрали «круглый стол» в редакции «Книжного обозрения», на который пригласили переводчиков, специализирующихся в разных областях литературы от фантастики до интеллектуального non-fiction, издателей, чиновников — почти всех, кто с разных сторон готовит переводную книгу. Правда, старались при этом сделать его не слишком многолюдным — чтобы не превратить в подобие птичьего базара.

Некоторых участников встречи мне посчастливилось представлять друг другу, хотя собрались люди в своих областях очень известные. Юлиана Яковлевна Яхнина, знаменитая в первую очередь как замечательный мастер перевода, очень много работает с молодыми — что особенно интересно в контексте нашей беседы. Обворожительная Варвара Михайловна Горностаева из «Иностранки» держала ответ за всех издателей, которых остальные участники чуть не назначили причиной всего мирового зла. Петра Марковича Алешковского немного странно представлять в его казенной ипостаси — заместителя главного редактора газеты «Книжное обозрение». Кроме того, он знаменитый романист, букеровский шорт-листер и — объект перевода на иностранные языки. Борис Владимирович Дубин — социолог чтения (это вообще редкость), литературовед и переводчик с английского, испанского, французского, польского, португальского. Валерий Сергеевич Модестов — заведующий кафедрой художественного перевода в Литинституте — представлял на встрече не только преподавателей. К моменту нашей встречи он уже две недели работал в Министерстве печати заместителем начальника Управления издательской деятельности и книгораспространения, а до этого 12 лет был главным редактором «Худлита». Наконец, Владимир Игоревич Баканов — не только переводчик, не только владелец небольшого издательства «Титул» и человек, работающий с большими издательствами от имени малого издательства, но и единственный из участников «круглого стола», близко знакомый с проблемами перевода массовой литературы. Чуть-чуть подправлял свободное течение беседы я, главный редактор газеты

[Выступления участников]

А. Г[аврилов]: — Сегодня существует некий status quo, который мы все себе очень хорошо представляем. Это, во-первых, очень развитая, но, к сожалению, ослабевающая по возрастным причинам школа перевода. Во-вторых, небольшое количество молодых людей, готовых помногу и старательно работать над переводом, и, наоборот, большое количество людей, готовых переводить, но не готовых при этом работать. И, наконец, большое количество издательств, согласных тиражировать литературу, вышедшую из рук не желающих работать переводчиков, но не согласных вкладывать в перевод сколько-нибудь заметные средства. Тех же, кто готов тратить какие-то деньги на обеспечение качества перевода, соответственно, очень мало. Возможно, за этим столом найдется какой-то инструмент общественного воздействия на недобросовестных издателей?

Юлиана Яхнина: — Когда мы общались друг с другом еще до включения записи, у нас постоянно вырывалась фраза «А раньше было так...» Она произносилась в контексте утраты в том смысле, что пропало многое из того хорошего, что было раньше. Я давно собираюсь написать статью по материалам, которые у меня есть. Это материалы периода работы над двухтомником Гамсуна в издательстве «Художественная литература». Там есть, например, поразительное письмо, не имеющее ни имени автора, ни адресата. Понятно только, что и тот, и другой имеют отношение к руководству издательства. Стиль письма таков: «Конечно, мы можем сказать, что Гамсун в свое время вел себя так, что... Тем не менее можно утверждать, что среди писателей ХХ века, по мнению многих, он...» И это не единственная бумага такого содержания.

С другой стороны, есть материалы внутренней работы издательства во время перевода Гамсуна. И это — пример поразительного профессионализма. Мало того, что переводчики рецензировали друг друга, добивались единого тона в двухтомнике, так с ними еще и работали прекрасные редакторы, знающие язык. Это то, что действительно почти во всех издательствах исчезло из обихода. Преемственность, которая была в свое время, возникала во многом благодаря тому, что редакторы, наученные поколением мэтров, сами становились учителями молодых. Теперь этих звеньев не существует.

Петр Алешковский: — На Западе переводчик — не только очень уважаемая фигура издательского процесса, специалист высокооплачиваемый и занимающий высокое социальное положение, но еще и своего рода культуртрегер. Это люди, связанные со страной, с языка которой они переводят. Они очень часто отбирают книги для издательств. С другой стороны, извне совершенно непонятно, как выполнен перевод — хорошо или, как мне заявила слушательница на авторском чтении в Германии, плохо.

А. Г[аврилов]: — На сегодняшний момент я могу вспомнить только один пример того, что реакция общества привела к каким-то результатам. Когда в издательстве «РОСМЭН» вышла первая книга о Гарри Потере в ужасающем переводе, была волна возмущения, поскольку роман ждали и многие читали его на языке оригинала. Дальше случилась редкость: по слухам, правообладатель сообщил издательству, что права на остальные книги серии могут быть переданы другим. И издательство сменило переводчика. Правда, к должному результату это не привело, хотя подписан перевод именем человека уважаемого.

Ю. Я[хнина]: — Недавно мне звонили из одного питерского издательства с растерянной просьбой заново перевести одного не французского, но пишущего на французском автора, которого перевел вполне профессиональный переводчик. Оказалось, что автор и его жена знают русский язык. И они прочитали текст и обнаружили, что пропали целые куски. Это настолько возмутило их, что они потребовали от издательства нового перевода. Это тоже пример того, как можно повлиять на издателя.

Вот почему так важно иметь редактора, знающего язык. Ведь такая ошибка могла произойти даже не по злому умыслу — просто из-за механической ошибки зрения.

Валерий Модестов: — Как известно, когда Чехов прочитал свои рассказы, вышедшие на французском, он сказал: «Я этого не писал». Это как раз история о качестве перевода. Трагедия заключается в том, что раньше попасть в цех переводчиков художественной литературы было довольно трудно. В этом были и позитивные, и негативные стороны, сейчас речь не об этом, — но было трудно. Сегодня любой человек с улицы, знающий или предполагающий, что знает язык, может прийти в издательство и взять перевод. Я могу привести примеры из личной практики.

Директор одного очень крупного издательства говорил мне: «Старик, да чего ты носишься с этими переводами? Я плачу копейки студентам провинциального вуза, они рвут текст на десять частей и переводят, потом я сажаю редактора-стилиста, и он все делает отлично». Я говорю: «Но ведь это не имеет никакого отношения к переводу». «А кто это станет сверять?» — отвечает он.

Второй пример. Я переводил произведение не слишком высокого уровня. Но у меня были учителя, которых я предать не могу. Поэтому, когда встретился кусок, связанный с игрой в гольф, я поднял на ноги всю Москву, чтобы выяснить, как правильно называются все эти клюшки — «медвежья лапа» и прочие. И потом сказал издателю, что выяснил почти все, но у меня есть сомнения в одном пункте. «Господи, да зачем? Кто это будет сверять?» — ответил он совершенно изумленно. Вот в этом «Кто станет сверять» и состоит проблема современного перевода.

Единственное, что сегодня нужно, — сделать перевод срочно. Студентов мы учим совсем другим вещам — но в издательстве они сталкиваются с правдой жизни. А между тем перевод — это искусство. Не каждый рыбак может быть ихтиологом, не каждый знающий язык может быть переводчиком.

Но даже потенциально хороший переводчик не обязательно будет переводить хорошо. Качественный перевод — это длительная работа. А переводчику надо на какие-то деньги еще и жить...

Если некачественный перевод будет разбираться, критиковаться и высмеиваться, то, может быть, что-то изменится. Должна быть соответствующая общественная реакция. Сегодня же на это никто не обращает внимания. Если бы то же «Книжное обозрение» периодически публиковало материалы на эту тему, могли бы быть какие-то результаты.

Есть книги, переведенные мастерами. Кто учит переводу? Солонович, Ревич, Голышев, Харитонов — блистательные переводчики. И у них выпускаются замечательные ребята.

П. А[лешковский]: — Но заметьте, что все профессионалы, перечисленные вами, переводят две книги в год. Или одну. Некоторые — одну в два года. Понятно, что они не могут жить на доходы только от перевода. Но у них есть преподавательская деятельность, а у молодых этого нет.

И пока переводчики не поставят издателей перед фактом, что они точно такие же авторы, — денег не будет. Пока переводчики не устроят забастовку и не скажут, что на нынешних условиях они вообще ничего не станут переводить...

Владимир Баканов: — У меня как у владельца небольшого издательства, которое специализируется на переводной литературе, есть большой опыт общения на эту тему с крупными издателями. Подход у многих крупных издателей одинаковый. Редакторы говорят: «Зачем вы делаете нам такой сложный перевод?» Я говорю: «У каждого автора свой стиль. Этот автор пишет так, а мы сделали адекватный перевод». В ответ говорится в лоб: «Мы платим вам деньги. Мы издаем книги для быдла. Нам надо, чтобы все было коротко, просто, ясно. Это решает даже не главный редактор издательства, а двадцатилетняя девочка, которая имеет понятно какой опыт.

Мы пытались организовать обучение переводчиков. Собрали редакторов двух крупнейших издательств, «АСТ» и «Эксмо». Стал говорить о том, что они делают 90% переводных книг по нашей теме. Предложил подумать, как изменить ситуацию с качеством переводов. «Эксмо» отказалось сразу, сказав, что они не заинтересованы, а «АСТ» очень долго думало, а потом сказало: «Переводчики все равно найдутся».

Есть и еще одна сторона медали: мы занимаемся в основном фантастикой. А фантастику многие считают «недолитературой», которая не нуждается в хорошем переводе. В крупных издательствах есть деление литературы по размеру ставок гонорара — и на фантастику они самые низкие. Потом уже идут детективы, потом — более серьезная литература.

Ю. Я[хнина]: — Отчего же это «недолитература»? Хорошие переводчики в фантастике были. Нора Галь, например... Просто не все любят, не все понимают и не все умеют переводить фантастику. Это особенный жанр. Но когда-то мастера перевода им не пренебрегали.

В. Б[аканов]: — В этой связи мне хочется вспомнить один эпизод. Было такое издательство «Культура», где редактором работал очень любимый и уважаемый мною профессор Анастасьев. Мы предлагали этому издательству проект литературного журнала, первый номер которого был выпущен очень небольшим тиражом. Анастасьев рассматривал макет второго номера, чтобы понять, о каком проекте идет речь. После этого он сказал: «Вы знаете, я открыл для себя гениального писателя. Это писатель, очевидно, новый... Но очень сильный. Забыл его фамилию, сейчас посмотрю...». Речь шла об Альфреде Бестере, который тогда во всем мире среди читающих фантастику людей считался признанным мэтром. И Анастасьев, которого никак нельзя упрекнуть в неэрудированности — просто фантастика никогда не была в сфере его интересов — сказал: «Оказывается, и фантастика может быть интересной»...

А если вернуться к теме взаимоотношений переводчиков и издателей, то когда-то собирались создать союз переводчиков и его решениями присваивать им, например, классность, согласно которой переводчик может претендовать на тот или иной уровень гонорара. Оказалось, что и это у издателей не пройдет: они найдут переводчика, который не входит в союз — куда, кстати, могут не пожелать войти вполне достойные люди.

Ю. Я[хнина]: — Я уже шесть лет веду семинар по переводу при отделе культуры шведского посольства. В нем примерно 14 человек, и есть люди, которые продолжают ходить и заниматься все эти годы. Никто их них не может себе позволить заниматься только переводом и жить на гонорар. Шведы очень хорошо поддерживают издание своих книг, что позволяет издательствам платить не самые плохие гонорары. Естественно, что талантливых учеников я рекомендую. И было так, что две девушки с этого семинара делали для издательства перевод новелл. Мы обсуждали новеллы на семинарах и во время обсуждения возникли дополнения и исправления. Тогда они пришли в издательство и сказали, что хотели бы внести в сданный текст правку. Сотрудники издательства согласились. Одна из девушек села за редакционный компьютер и внесла правку сама, а другая оставила свою правку. В книге появилась только та правка, которую переводчица внесла лично. Издательству это было безразлично.

А. Г[аврилов]: — У нас постепенно формируется фигура абсолютного зла — издатель. Наверное, это не совсем так?

Варвара Горностаева: — Нам придется разделить эту проблему на две части. Что касается упомянутых «Эксмо» и «АСТ», мы ничего не сделаем, да и не надо здесь ничего делать. Это вопрос рынка. У них есть спрос, они обеспечивают предложение. Имидж им в данном случае безразличен. К тому же у всех сейчас есть отдел, занимающийся хорошей литературой. Туда поставили квалифицированных редакторов.

Вот на кого можно повлиять — так это на небольшие издательства, такие, как наше. Поверьте, в тот момент, когда я могу повысить гонорар переводчику, я его повышаю. Но возможность такая есть не всегда. Мои коллеги, маленькие издатели, крутят пальцем у виска, когда я произношу то, что собираюсь произнести сейчас: книга сейчас стоит дешево. А хорошая книга должна стоить дорого. Вот тогда будет возможность платить переводчику достойный гонорар и контролировать качество его работы. В каких случаях я плачу переводчику больше, чем обычно? Когда очень хочу, чтобы именно он перевел эту книгу. Понятно, что это ложится на себестоимость и издание становится дороже.

Ю. Я[хнина]: — Не надо забывать, что имя вашего издательства и вашего журнала многих переводчиков настраивает. Для вас переводить почетно, даже если гонорары не слишком высоки.

В. М[одестов]: — Юлиана Яковлевна, вы же переводили нашему издательству за гроши.

Ю. Я[хнина]: — Это было давно. А теперь не буду (смеется).

В. Б[аканов]: — Единственный случай, когда я видел, что издателя проняла критика опубликованного у него перевода, — публикация рецензии на перевод в «Книжном обозрении». Может быть, это — выход?

Борис Дубин: — Хотим мы этого или нет, но издательства-гиганты — машины, плохо управляемые общественностью. Может быть, в дальнейшем они будут несколько цивилизоваться, двигаться в сторону «Фламмариона», «Бертельсманна» и им подобных. Скажем, заведут у себя институты чтецов, которые читают зарубежную литературу и рекомендуют ее к изданию.

Что касается небольших издательств, то, возможно, существует какая-то приемлемая форма неэкономического объединения для решения этой проблемы. Как социологу мне эта ситуация кажется напоминающей ситуацию двадцатых годов ХХ века. С одной стороны, есть люди, которые знают французский в объеме гимназического курса и берутся за переводы, с другой — уже существуют мастера, готовые переводить сложные вещи. Таким образом, необходимы какие-то механизмы, скрепляющее это разнородное сообщество. Возникни какой-то журнал или газета по проблеме перевода, и часть проблем была бы решена. Пусть будет какой-то клуб маленьких издательств, выполняющий рекомендательные функции... Конечно, это удлинит дорогу книги и потребует каких-то денег, но зато повысит качество. Я имею некоторое отношение и к belle lettrе, но больше занимаюсь все-таки литературой гуманитарной. Так вот: три четверти гуманитарных книг просто можно выбрасывать в корзину. Она [опечатка: они] сбива[ю]т людей с толку. Переводчики уверены, что понимать текст для перевода — не нужно. Переводчики не только не читали автора, которого переводят, но и всех тех, о ком автор пишет.

Да, для переводчика важна репутация. Где она может состояться? Из журналов переводы активно печатает только «Иностранная литература», «толстые» журналы сокращают объем переводных вещей. Остаются издатели книг. Если я не ошибаюсь, «Амфора» начала печатать фамилию переводчика на обложке книги. Некоторые другие издатели это продолжили. Если все издатели начнут выносить имя переводчика на публику, то читатели смогут следить за переводчиком, а переводчик будет вынужден следить за своими текстами.

Может быть, если возникнут структуры, о которых я говорил, удастся более тесно взаимодействовать с посольствами и получать гранты на перевод отдельных книг, определенно заслуживающих более внимательного к себе отношения.

Ю. Я[хнина]: — Есть еще один момент, который, безусловно, мог бы повлиять на ситуацию. Я говорю о критике перевода, которой сейчас практически нет. Существуют какие-то теоретические работы, но не массовые публикации. Недавно мне дали прочитать книгу Оксаны Забужко «Полевые исследования украинского секса». Книга показалась мне необычайно интересной. И для меня стал совершенно восхитительным открытием переводчик книги — Мариничева. Во всех рецензиях на книгу говорили о том, что она скандальная, яркая, кое-где был отмечен хороший язык. Но никто не заговорил о переводе. А между тем это очень сложная область — перевод с близкого языка. Казалось бы, любой критик перевода мог бы написать об этом... Перевод крайне нуждается в пропаганде.

В. Г[орностаева]: — Когда некоторое время назад маленькие издательства встречались в Московской думе с Евгением Абрамовичем Бунимовичем, он спрашивал нас, чем государство может помочь. К сожалению, тогда не удалось поговорить о переводах, но скоро будет еще одна встреча и на ней эту тему можно будет поднять. Конечно, есть финансовая проблема, но если она решаема, то можно было бы повторить опыт Фонда Сороса, который делал конкурс переводчиков. Конечно, для такого конкурса должен существовать авторитетный экспертный совет.

Ю. Я[хнина]: — И все-таки хотелось бы сделать практические выводы. Возьмем «Книжное обозрение». В последнее время у вас произошел сдвиг в очень хорошем направлении: почти всегда указываются переводчики. Это прекрасно, потому что сплошь и рядом никто не имеет представления о том, кто перевел книгу. Почему бы «Книжному обозрению» не публиковать статьи, рассказывающие не только о самой книге, но и о переводе отдельно? Есть много примеров различных переводов одной и той же книги, и сравнение таких переводов могло бы оказаться очень интересным.

А. Г[аврилов]: — На осенней книжной ярмарке вручается замечательная премия Министерства печати «Книги года», в которой нет переводческой номинации. Эту номинацию туда можно, наверное, внести. Однако разностороннее жюри, которое оценивает существующие номинации, не способно оценить переводческие работы. Значит, нужен какой-то консультативный орган, который сможет это сделать, нужна ваша, дорогие коллеги, помощь.

В. М[одестов]: — Мне кажется, можно было бы сделать номинацию «За лучший перевод». В ближайшее время мы это обсудим.

[Заключение редакции.]

После этого (да и кроме этого) говорилось еще много чего. Предлагались решения, принципы, образовательные инициативы и даже карательные меры. У нас тоже родилась одна идея. Специалисты давно и много говорят о необходимости периодического издания, которое бы освещало проблемы перевода. Вот мы и решили реализовать эту идею на базе «Книжного обозрения». Теперь примерно с месячной периодичностью мы будем совместно с переводчиками и небезразличными к этим вопросам профессионалами книжного дела готовить большую переводческую рубрику. Закрывая «круглый стол», мы пригласили к сотрудничеству всех его участников. Обращаемся с тем же предложением ко всем читателям.