В июле 1964 года скончался С. Маршак. Редакторской работе Самуила Яковлевича мною посвящена целая глава в книге «В лаборатории редактора». Естественно, что мне, знавшей С. Я. Маршака около 40 лет, проработавшей бок о бок с ним — девять, захотелось написать воспоминания о нем. В октябре 1966 года я их окончила. Прежде всего предложила свои мемуары в журнал «Детская литература». Там не пожелали даже прочесть: т. Бавина вежливо и обоснованно сообщила мне, что у них в портфеле материалу на десять номеров вперед. Так что и читать мои воспоминания не стоит. (Среди их сотрудников, по-видимому, множество людей, близко знакомых с С. Я. Маршаком в течение 40 лет.) Я не удивилась: со времени моей статьи «О чувстве жизненной правды» (Лит. газета. 1953. 24 дек.), посвященной ханжеству в детской литературе, вся казенная детская литература от меня отвернулась.
Гораздо более удивило меня успешное продвижение моих воспоминаний в издательстве «Советский писатель», в сборнике памяти С. Я. Маршака. В один прекрасный день (полагаю, это было осенью 1970 года) мне позвонили из отдела критики и литературоведения и сообщили — приветливым юным женским голосом младшего редактора, — что воспоминания идут в набор. На следующий день тот же приветливый женский голос сообщил мне в трубку, что хотя воспоминания действительно идут в набор, но Борис Иванович Соловьев (заместитель т. Карповой [главного редактора издательства]) просит убрать полстраницы.
Всего два абзаца. Какие же?
Первый начинался так:
В годы
Второй кончался так:
...Миновали годы. Со смертью Сталина начались возвращения и воскрешения. В «Литературной газете» в 1955 году Юрий Герман первый помянул добрым словом «ленинградскую редакцию», руководимую в тридцатые годы С. Я. Маршаком. «Будто отворили замурованную дверь», — говорил мне, прочитав эту статью, Самуил Яковлевич.
Вспомним ахматовское:
Когда два абзаца в моих воспоминаниях прочитал в 1970 году Борис Иванович Соловьев, ему захотелось, чтобы дверь снова была замурована.
В 1962 году в двери еще светилась щель и едва не проскочила в печать моя повесть [«Софья Петровна»]; в
Время крепло, определялось.
Но и мое решение к этому времени уже вполне окрепло. Когда мне позвонила заведующая отделом критики и литературоведения Е. Н. Конюхова, уговаривая вычеркнуть или «смягчить» страницу в моих воспоминаниях, я отказалась и вычеркивать, и смягчать, и беседовать с Борисом Ивановичем.
Так и лежат у меня в столе мои воспоминания о Маршаке.
Воспоминания о С. Я. Маршаке, о которых пишет Л. К. Чуковская, под заглавием «Пять писем С. Я. Маршака» были гораздо позднее опубликованы в качестве приложения к
Или замурованная дверь...
(Анна Ахматова. Эхо // Анна Ахматова. Бег времени. М. ; Л., 1965. С. 425)